Ребята доедали последние куски пиццы, а я просто пил воду. П. пришел на два дня на побывку из Армии. Рассказал, что ему там все кажется несправедливым, и хотя по началу было интересно, то сейчас все обрыдло. Мне подумалось, что совсем никакой разницы с тем, как мы живем здесь. Потом мы пошли на смотровую площадку вечного огня, сидели на лавке, и острили на тему недостатков друг друга. Я отошел к краю площадки, смотрел на небо, в небе была Арктика, она весели прямо на до мной. Ребята, стали звать меня обратно, и говорили, что я не романтик и даже не похож на него, хотя мы все знали, что каждый из нас может легко дать в романтичности и Грину, и Донки Хоту. Я сказал им, что люблю их, и это была самая главная моя правда за сегодня.
Я вернулся, рассказал им про свои сны, в которых я видел себя, и про то, что запомнил одно из своих имен. Они посмеялись, и я снова пошел смотреть на Большую Медведицу.
Одно стало понятно, если в 35 раз ты делаешь ставку на зеро, и оно снова не играет, то горечь от напрасных надежд, ровно в 35 раз сильнее первой. Это ни где не документированное свойство надежды и вечных вторых шансов. Но, в общем-то, это не такое уж и важное открытие для мира. Жаль только, что по жизни мы легко делаем открытия и никогда не получается сделать закрытия, во всяком случае так же легко.
А вообще, жизнь, ты давай мне всего и побольше. Я возьму. И плохого, и хорошего.
Хаос. Интриги. Мыло.