Рубрика: Личный дневник

Знаешь, этот разговор будет трудно начать, как бы к нему ни готовился. А самая главная трудность в том, что он не состоится. Даже во сне, во внутреннем кино, в мечтах у героев нет ни текста, ни субтитров.

Закрываю глаза. Вот сейчас вроде бы подходящий момент. Стараюсь простить, но не получается. Фокусирую мысли на свете… но его нет.

Я первый раз еду в театр. Все идет отлично, пока через две или три лавки я не замечаю Свиноголового. И вот уже кровь на моей рубашке. И в театр едет уже кто-то другой, «гораздо хуже, чем я«. «Мы хуевые коллективно, просто не каждый еще это понял.«

Больно, что «жизнь не переписать«, но это честно и справедливо. Но почему я могу контролировать движение своих рук, ног, глаз и не могу силой воли хотя бы вычеркнуть что-то из памяти или приказать сердцу остановится?

(далее…)

Надо улететь на другой конец света, чтобы зайти там в Тихий Океан и утонуть с Маунтин Дью в руках. Бодро шагая на глубину. И там звёзды можно слышать китов. За миг до конца я увижу тебя. Мне спокойно. На воде бесконечные круги. Все того стоит. Я во тьму. А ты в вечность. Вот ты сейчас снова встанешь и уйдешь куда-то в свои сказочные миры. Печалька вечного лета. Навсегда ананкастное расстройство личности и мезавант. Самое обидное, что если выбирать между полностью здоров и не здоров, то я ближе ко второму. И все слова про это в мое прошлом были правдой.

Под водой можно расслабиться, океана обнимает. А ещё не видел слез. Вдох, выдох. Прилив, отлив. Родился, умер. И в твоём теле живёт кто-то другой. Но! Надо обязательно забрать с собой наушники и Человека в Черном. Космос — это конечно важно и круто, но без качественного саундтрека там нечего делать.

(далее…)

В моем дневнике так много мрачных записей, потому что жизнь – это феномен, но мы тратим его попусту. Я часто на грани, потому что не могу понять, почему в мире есть столько зла, боли и утраты. Я погружаюсь под воду и думаю, хотел бы я вынурнуть в другом месте и времени? Но здесь и сейчас я один со своими мыслями и тенью, которая следует за мной повсюду.

Я знаю, что нельзя быть добрым или злым, в этом нет морали. Я стал монстром из тени, но могу контролировать себя только когда хотел бы остаться в мире своих фантазий. Там я умный, не несу чушь, не трачу жизнь, но реальность всегда настигает меня.

(далее…)

Ты знаешь, если сегодня ты не прочтешь что-то «такое», то ночью ты попадешь в серию медленных, удушающих циклов.

Ночью я чувствую, как меня жрет изнутри многолетняя нестерпимая боль. Один удушающий медленный цикл. Потом сожаление. Потом тебя рывком выбрасывает в мир, в котором нет Бога. И тут снова сожаление, только теперь не бросает о скалы, а давит литосферной плитой с черноземом и червями. Колыбель кошмаров Лавкрафта, «Ноктюрн в черном и золотом.» И нет такого телефона, почты или сигнальных огней, чтобы что-то сказать себе в прошлое. А тот не только слеп, но глух, а ты только смотришь.

Я так мало побыл сыном. Меньшую часть своей меньше жизни. Я не феномен, не прирожденный убийца, и я боюсь теней под дверью. Начиналось все, как игра воображения, как замещение того, что есть на самом деле, тем, что хочется. Но вот тюльпы оживают. Вот они доказывают, что взросление – вопрос воли.

(далее…)

Мне с детства снится одно и тоже место. Оно выглядит очень родным, уютным. Сам я в нем не бывал. По природе и погоде похоже на весенний Дурмитор в Черногории. Хотелось бы туда вернуться, еще раз погулять вокруг горного озера, по цирку, вдоль ледяной пещеры. Фотографии с Кольского полуострова тоже похожи на место из сна, но там я еще не бывал.

Красота — это обещание счастья. Все в жизни есть любовь, даже боль. Особенно боль. Говорят, искупление и покаяние – единственное, что способно перечеркнуть прошлое. Прошлое и будущее ничем не отличаются друг от друга. У человека, желающего исправить совершенную им ошибку, есть только покаяние, искупление и прощение. И хотя кому-то может показаться, что это совсем немного, на самом деле этого больше чем достаточно.

(далее…)

Я не думал, что все получится. На самом деле, я не хотел тебе зла. Это была форма селфхармига, просто хотелось хотя бы какого-то контроля, хотя бы над собственным телом. Начинаешь с того, что царапаешь себя, потом этого становится мало. Ты делаешь тонкие порезы лезвием, становится ненадолго легче. И вот финал, я лежу на спине, засыпал глаза сырой землёй с червями и слушаю банши.

Если не видно глаз, если ты не можешь их открыть – ты в безопасности. Ну почти в безопасности. Его зовут Вишварупа – вечно жующий бог тысячи демонов. Он слышит тебя, если ты чего-то хочешь всем сердцем. А я хотел. Хотел, чтобы меня вывернуло наизнанку и все то, что тлело и обжигало меня, оказалось в тебе. Вот теперь то ты все поймёшь. Я хотел все сжечь, и все сжег. Ну а у меня теперь нет ни страха, ни боли и, наверное, нет и души.

(далее…)

Я долго и искренне верил, что это было предательство. И вот ты наверняка теперь старше, умнее, спокойнее. Тлеют угольки костра. А я так и не выучил урок. Мне промывают желудок в приемном покое. Но это не оставляет шрамов, а значит — это не урок. Я сам позвонил. Звонить первым — это конечно не круто, но я испугался. Из меня выходит черно-серый мир, а ты уходишь на восток, уходишь, оставляя плачущий обо мне мир, а я остаюсь доучиваться.

Брезентовыми полотнами притянут к койке. Жарко, плотно и потно. На подоконнике сношаются мухи, и хочется пить. А ты помнишь ту опасность, что нас породила? Пробегает у тебя тьма по сердцу, по зрачкам хотя бы иногда? Ты «их» ещё видишь? Готовишься к последнему разговору?

(далее…)