Я резко нажимаю на газ и машина выезжает из этой сраной канавы полной снежной жижи. На поляне мы разворачиваем машину, выключаем фары. Л. собирает дробовик, заряжает патроны. Я целюсь куда-то в темноту, потом выстрелы, уши закладывает. Мы расстреливаем половину пачки и едем на другое место, там я срубаю дробью сухую березу с нескольких выстрелов. Кажется, мы все глубже и глубже уходим на дно какой-то ямы, полной дерьма и в ней, как поют 8В, «все друг на друге помешаны». Но мне это параллельно, это все вообще где-то там в параллельной вселенной с единорогами, «порно-понями»(с) и черными кубами с острыми гранями. А здесь все просто, либо ты заставляешь сосать, либо учишься это делать сам.
Я за рулем, Л. крутит радио в поисках музыки не для пидоров, два сраных ковбоя, вымирающий тип мужчин. Пока он заряжает, я воображаю себе новую цель. Мир оказался тесным, Москва маленькой, дорога узкой. Ставлю к стенке ведьму и целюсь в голову, гром. Ничего не происходит, дробь пролетает сквозь нее. Здохни. Здохните вы все. Л. подбрасывает картонную коробку в воздух, я целюсь, но в последний момент стреляю просто в это небо. Можно убить миллион кошек — всем похуй.
Все просто, отводишь штангу вправо, заряжаешь дробь, целишься и остаются только щепки. Потом Л. звонит своей подруге, разговор пьяного с пьяной ничего хорошего не даст. У меня в это время бой с тенью на улице, что бы не смущать друга. Возле дома я хватаю его за яйца правой рукой, смотрю в лицо и требую собраться. Мир в труху. Он говорит, что я могу взять машину, заберет ее потом. Я иду пешком.
В итоге он перезванивает, просит отвезти спать к М., мы подъезжаем, там пьянка, я предлагаю остаться у меня. Он соглашается. Я рассказываю о трех правилах.
- Сломал, считай купил новое.
- Пить и курить нельзя.
- Никакой пидорасни.
Потом он, стоя с новой зубной щеткой в руке и в трусах, говорит, что я хороший человек. Я напоминаю ему о правиле номер три. Что еще я должен сделать, что бы стать плохим?
(1 Кор. 13:1-3)
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.»