Автор: Дмитрий Александрович

На диване уже не было свободного места, но весело не становилось. Я подумал, что не знаю когда родился, хотя безусловно знаю день, когда вылез из вагины матери, но когда я родился? Праздновать день, когда я сморщенный, скукоженный и вообще похожий на кучку чьих-то кишок, мне уже не кажется такой крутой идеей. А еще, что трахаться мне нравится определенно больше, чем трахать свой мозг, но когда мы делаем то, что нам нравится чаще? И вообще, какого черта?

«Рим в огне», — сказал он, наливая себе очередную порцию виски , -» А я тону в реке бесполезных кисок».

Началось, подумала она, очередной само оправдательный пьяный монолог о том, как охуительно прекрасно все было раньше. Как несчастны те из нас, кто родился слишком поздно, чтобы правильно напиться или занюхать хорошую дорожку кокаина, как они это делали в знаменитом клубе Studio 54. Что поделать, мы пропустили практически все, ради чего стоило жить.

И самое печальное было то, что она была с ним согласна. Вот где мы, думала она, на самом краю мира, на закате западной цивилизации, и все мы слишком отчаялись, чтобы чувствовать хоть что-то. И можно только упасть в объятия к друг другу и трахаться до скончания дней.

Иногда кажется, что еще совсем чуть-чуть, несколько сот километров или пара бессонных ночей, и я узнаю что-то такое, что вытащит меня на свет. Истину или смысл жизни, в общем что-то от чего все станет проще, то, что ищут все вокруг. А иногда думаю, что все может и так уже просто, но скучно, вот я и придумал свою игру. Один мой друг, старый и одинокий рокенрольщик говорит, что принцип mia kulpa действует не всегда. Порой нужно суметь оставить, и пусть идет само. Из него вообще получился бы отличный дзен буддист. Он всегда верит, что завтра в любом случае будет лучше чем вчера. Я хотел спросить, как этому научиться, но от чего-то не стал. А потом мы ехали полтора часа и в электричке, хотелось спать и в ванну. О будущем и о прошлом он говорил с одинаковыми чувствами. И сказал, что мы обязательно будем счастливы, а если и не будем то «пофиг». Наверное, это и есть мудрость.
(далее…)

Зарос мхом и покрылся ракушками, а значит пора в дорогу. «Судьба благосклонна к тому, кто в пути.»  Не ищите меня, пишут мачо с красивым лицом. А меня ищите, я , если честно, и уезжаю, только что бы вы меня искали. Нужным себя сразу чувствую, только не признаюсь в этом никогда. Пожелайте мне счастья.

Плеер, рюкзак, тетрадь, Селинджер, бейсболка, капюшон, кросовки, улыбка.
И грянул гром.

Пушистые хлопья. Так не хотят вниз. Когда смотришь на ни вот так сверху, с такой высоты, то теряется фокус, и уже падает не снег, а Земля летит вверх. Прямо на меня. Завораживает.

Все внизу спешат домой. Едут маршрутки, у окон люди, в людях миры. Скучненькие и сраненькие такие мирки в каждом скучненьком и сраненьком человечке.

Нас четверо, мы стоим у кромки крыши. Ведьма кому-то грустно помохала. Я вскинул руку в нацистском приветствии. Сейчас во мне нет никакого мира.

Пусть.

Становится трудно и тошно, даже дышать тяжело.  Расстегиваю куртку и мочусь с крыши прямо на жизнь внизу. Ненавижу!  За мать алкоголика, за то, что не чувствую ногу, и она болит всегда (или мне так кажется), за школу, за то, что я счастлив, а главное за то, что нет 25 рублей на чертову маршрутку и идти назад придется пешком.
(далее…)

…они ждут, что я им скажу уже несколько часов. А я думаю о чем угодно, только не о том, что сказать. Обычно вдохновение само приходило в нужный момент, но не сейчас, сейчас оно что-то задерживается. Я стираю капельки пота со лба. Нервы. Сегодня очень жаркое солнце, не желтое, как это бывает летом, и даже не красное, а почти чистейший белый цвет. Чертово солнце. Может сказать им, что бы они разошлись по домам? Хотя никуда они не пойдут. Можно было бы незаметно уйти, но меня отлично видно, я стою на возвышенности. Эта возвышенность – небольшая пирамида из живых людей. Да-да, людей, но это не самое удивительное. Несколько десятков тысяч последователей, стоящих на коленях передо мной, с опущенными до земли головами, и сотни телекамер, вот что должно показаться странным. Все они верят, что я миссия, ну или на худой конец пророк. А я просто говорю то, что рождается внутри. Вера. Несколько месяцев назад я проснулся утром, и что-то заставило меня выйти на улицу и начать говорить. Я рассказывал то, что видел то, что думал о том, что видел. Если вы включите телевизор, то там делают, то же самое. Но меня начали называть «Первопришедший», а все то, что происходит — религией «Надежда Нового Мира». По подсчетам каких-то там специалистов, она стала одной из самых популярных, и количество ее исповедующих увеличивается с каждым днем. К концу года она видимо останется единственно религией.  Хотя может это вовсе  не из-за того что я говорю. У меня открылось много других талантов. Я могу, например, исцелять людей, или могу видеть будущее. Нет, я вам честно говорю, я просто проснулся утром, как это делает миллион людей на этой планете, в своей старой квартирке, на обочине жизни и уже умел все это делать. Но вернемся в настоящее, там, где наконец-то ко мне пришло вдохновение, и я  начинаю говорить.
(далее…)