Дьявол не носит Prada, дьявол носит New Balance

Ночь, на дорогах никого, две машины и мы каждый раз на миллиметр от беды. Доиграемся когда нибудь. Но все уверены, что с нами этого не случиться, ведь раньше как-то проскакивали. Н. пытается нас обогнать и выезжает на встречную полосу, дорога такая скользкая, что тормоза тут будут бесполезны. Повезет, не повезет. И вот наконец-то по всему телу разливается тепло, каждый вздох приносит кайф телу, в животе начинает приятно тянуть.

Приходит забытье. Мир становится иллюзорен, как фильм или книга. Наплевательское отношение к таким вещам, как боязнь смерти и прочей фигни — это наш новый стиль в этом сезоне. «Буквы навсегда». Моду на это ввел М. Кронпринц уже примеряет корону.
(далее…)

-А у тебя бывает, что вот, ну ходишь на работу, готовишь еду, спишь, срешь, ругаешься там и спрашиваешь себя, а зачем все это?

-Ты о чем вообще?

-Смысл то всего этого в чем?

П. останавливается, щурит глаза и делает глубокую затяжку сигаретой.

-Все просто, послаще поспать, посрать и поесть.

-И все?

Он поворачивается ко мне лицом, смотрит секунду или две, потом кладет руки мне на плечи и трясет.

-Тебе не похуй?

-Так то конечно да, но все же.

-А мне пофиг!

Он почти прокричал это, с надрывом каким-то.

Дальше мы идем молча, я замечаю, как П. немного ускоряется, я уже вприпрыжку и то еле успеваю. Знаю ,что не пофиг ему.

В году 365 дней. Дни бывают разные — тяжелые, легкие, веселые, простые, чужие и еще пять тысяч каких. Но есть в году один день, самый опасный. В этот день лучше ничего не ждать и ни на чего не надеяться. Но так не получается, засыпаешь и все равно в тайне веришь, завтра все будет по особенному.

Утро и вот снова ничего, а порой все да же хуже чем в обычный день.

Завтра мне 25 лет. Я снова надеюсь, что все будет по особенному, я это заслужил, заработал, вправе получить, но если снова все, как всегда, клянусь, это последний раз ,когда я так делаю.

Хотя нет, нет, не об этом сейчас думаю. Треть жизни прожил — эта мысль меня будоражит, волнует. Всегда все говорят про жизнь, про то ,как она бежит или идет и прочую хуйню, и все это где то там для меня, все это в книгах и фильмах. Но когда я говорю себе — , » 25 — Треть жизни»… все становится таким реальным. Действительно быстро, все как миг. Я конечно пожил, ну в смысле, может и не на всю катушку, но точно на половину катушки. Все так с огоньком, на кураже, а небо всегда было в брильянтах.
(далее…)

Все так сложно, сложно, сложно.  Я ковыряю вилкой в блинчике с мясом и рисом, смотрю на улицу, через окно, там едет белое маршрутное такси №1, Е. спрашивает, — «И что ты будешь делать?».  И вот тут, в эту секунду, все становится просто. И не то что бы план появляется, в жопу планы, просто вдруг легкая ухмылка на лице и готовность ко всему. Такое бывает, когда ни чего уже не боишься.

Шапка, варежки, троечку по воздуху, последние такие ясные и такие морозные вечера, стук сердца и звездное небо. Post mortem.  Мы все когда нибудь все равно умрем, так какая к черту разница? Никакой, и есть только одна вещь которую стоит ждать, все ради нее, все в угоду и жертву ей.
(далее…)

Мы натыкаемся на сирены пожарных машин и карет скорой помощи, на восьмом этаже пожар, хотя огня не видно. Может его вообще нет, но дым валит. Мы смотрим. А собственно, что еще делать, живя в моем городе, в половине второго ночи? Так что, вариант с трупом на восьмом этаже довольно заманчив.

Подошедшая женщина, рассказывает о таком же случае на прошлой неделе, там погибла целая семья, говорит сгорел маленький мальчик, я прошу ее заткнуться. Она не понимает почему, я объясняю ей, что когда ты молод не хочется думать о смерти.

Иногда мой папа подымает этот вопрос, мол что делать если вдруг… где ключи, где документы. Такие разговоры про «могилки» я сразу обрываю, а он говорит, что я веду себя, как ребенок, что это есть и это будет. Но мне не хочется думать, что мой папа когда нибудь умрет.
(далее…)