Рубрика: Личный дневник

 

Морфий и свинец

Sons Of Kyuss — Isolation Desolation

М. вернулся из поездки по Европе. Смачно рассказывал про Амстердам. Я почувствовал, что очень рад за него, можно сказать, что счастлив за него. Приятно чувство, делить такое с другом.

Помню, как прошлой весной мы упорно выводили три буквы валиками на высокой крыше, когда остальные уже устали от этой идеи. Умом не могу объяснить, почему так манят крыши и краска, а сердце все понимает без объяснения. Мир такой большой, а я такой маленький, наверное хочется, что бы знали, что я живой.

Перечитываю Ремарка, его роман о Второй Мировой. Всегда замечал, как он смакует алкоголем и смертью. Родившись сегодня, наверное он бы был Александромй Васильевым.
(далее…)

 

«Счастье не имеет ничего общего с одобрением других людей. Важно то, что нужно быть счастливым с самим собой… найти что-то, что важно для тебя и держаться за это, кто бы что не говорил».

Курт Кобэйн, 1993 г.

 

Я не сплю ночь, не спою две,  две свечи, взятые из-за стиральной машинки догорают, мне уже несколько раз кажется, что в квартире есть кто-то чужой, чья-та тень мелькает в других комнатах. Это они. Здесь есть хоть кто нибудь? Делаю десять отжиманий и точу клинок, идет война за твою душу и тело, и я в ней — уличная герилья.

Рагнорок затянулся на несколько десятилетий.  Ну же, разведи костер, я хочу видеть дым этого костра, и знать, что война продолжается. Здесь есть хоть кто-то? Кричите!

Я буду биться за твою душу, как храбрый Балу против шакалов и сожгу Нагальфар, растопив трехлетний лёд.

 

Мне было лет 19. Помню, что в рюкзаке у меня лежал спальник, теплая кофта, носки, пара банок тушенки, нож, тетрадь и так, по мелочи. Я просто ехал, и мне казалось я ищу жизнь, сейчас понимаю, что наверное в тот день, я был как раз уже в ней. Только вот жизнь — нихуя не кино. Жизнь еще больше похожа на ту самую жизнь, о которой все так любят говорить.

Что изменилось то? Рюкзак другой, я теперь учу еще и другой язык, выходит хреново, но уже получается могу говорить на двух, только вот так и не научился ничего объяснять ни на одном из них.

И вот бессонная ночь, думал, что все всегда не так, как ты думаешь, особенно, если ты думаешь, особенно если думаешь сам. «Я худший в том, что делаю лучше всего». Улыбка Джаконды не заставляет меня плакать, мало что вообще заставляет меня плакать, вот это осталось со мной, так было и раньше. Не то чтобы мужчины не плачут, скорее я просто скуп на такие вещи.
(далее…)

Часто думал, как это могут быть два человека и полные противоположности друг друга и все же, так похожи? На днях увидел свои руки, заметил схожесть, красивая метафора. Ты пока так и не подарила мне тетрадь, и все это бродит внутри, лучше бы гнило, а не устраивало гонки.

Не знаю где взять сил на все это. Знаешь, тот, кто живет прошлым, обретает лишь боль. Это правда. Сполна. И это да же не может быть местью, я ничего плохого тебе не сделал в этой жизни, а все равно десятки раз в голове говорил тебе, — «Прости». Только за что? Я не знаю, но пожалуйста, прости меня, хватит меня резать. Ну не сделал же я ничего тебе, другим делал и «может быть» делал, но тебе нет. Чистый лист. Чистый лист. Чистый лист. Чистый лист. Когда так много листьев — это осень. Держи еще один чистый, белый, снежный морозный лист — у меня ими все карманы забиты.
(далее…)

Я в ванне полной сухого молока. Хочется подвывать Алине Орловой, выдающей все цвета печали из стареньких колонок, купленных, еще в прошлой жизни. Наверное, всем псам хочется подвывать на луну, а цепным псам, стерегущим Землю, это еще и положено. Закрыв глаза, вспоминаю, как MG-08 разворотил мне все брюхо, и я лежал лицом в луже собственной крови, перемещенной с черной, мокрой от дождя землей. Руки мои, были подо мной, сжимая, распатрашенный живот. Голова повернута, и я видел лишь небольшой кусок осеннего неба. Так хотелось жить, и мой ангел, начал медленно поднимать меня к этому небу. Я не видел его лица, я лишь знал кто это.
(далее…)